Хозяйственный суд Минской области рассмотрел в открытом судебном заседании дело по иску ОАО "А" (г.Минск) к Борисовской межрайонной инспекции труда (г.Борисов) о признании недействительным заключения от 03.11.03 государственного инспектора Борисовской межрайонной инспекции труда в отношении ОАО "А".
Заключение государственного инспектора труда от 3.11.03 вынесено по результатам специального расследования несчастного случая со смертельным исходом, произошедшего 05.08.03 с гражданином Ивановым И.И., электрогазосварщиком четвертого разряда ОАО "А", находившимся по заданию истца в командировке для выполнения сантехмонтажных работ на объекте "Ц" в г.Березино, по ул. П., 4.
Оспариваемым заключением ответчик квалифицировал (п. 7 заключения) несчастный случай со смертельным исходом, произошедший с гр. Ивановым И.И., как несчастный случай на производстве истца, подлежащий оформлению истцом актом о несчастном случае формы Н-1, учету в ОАО "А" и включению в государственную статистическую отчетность.
Истец считает, что оспариваемое им заключением и само расследование несчастного случая имеет однобокий, формальный характер с обвинительным уклоном в сторону ОАО "А", а именно.
Не установлено, кто действительно несет ответственность со стороны генерального подрядчика или заказчика за организацию режима территории, на которой производилась реконструкция.
Истец же по объективным причинам (находится в г.Минске) никак не мог осуществлять контроль за трудовой дисциплиной на данном объекте.
Данная ответчиком трактовка несчастного случая, произошедшего с гражданином Ивановым И.И., как несчастного случая на производстве, противоречит определению несчастного случая на производстве, содержащемуся в п. 2 Положения о расследовании и учете несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (в редакции постановления Министерства труда и социальной защиты РБ и Министерства здравоохранения РБ от 27.12.02 N 159/96, дата редакции Положения указана с учетом позиции истца, уточненной им в процессе рассмотрения спора).
В судебном заседании представитель истца иск поддержал.
Ответчик отзывом на исковое заявление отклонил иск по тем основаниям, что в соответствии со ст. 92 Трудового кодекса Республики Беларусь на работников, находящихся в служебной командировке, распространяется режим рабочего времени и времени отдыха, установленный по месту служебной командировки. А в силу ст. 133 этого кодекса истец как наниматель обязан был организовать учет явки работника на работу и ухода с нее. Ссылки истца на то, что такой учет должен был организовать наниматель, у которого выполнялись работы, ответчик считает неправомерными.
По мнению ответчика, ответственность истца по обеспечению безопасных условий труда его работников, направленных в командировку, вытекает также из договора строительного подряда N 25/2003 от 23.06.03, согласно пунктам 3.1.1., 3.1.6. и 8.3. которого истец (субподрядчик) обязался выполнить работы в соответствии со СниП, соблюдать при производстве работ требования техники безопасности и нести ответственность за безопасность своих работников.
Исследовав в судебном заседании представленные по делу доказательства, выслушав пояснения представителей сторон, суд
установил:
23.06.03 между истцом (субподрядчиком) и строительным частным УП "Р" (генподрядчиком) заключен договор N 25/2003 строительного подряда, по которому истец обязался выполнить сантехмонтажные работы на объекте "Ц" г.Березино.
Генподрядчиком договор N 25/2003 был заключен во исполнение договора строительного подряда от 23.01.2003, заключенного им с лизинговым частным УП "П" (г.Минск, заказчиком) на выполнение работ по реконструкции объекта "Ц" по адресу г.Березино, ул. П., 4.
Как следует из показаний заместителя директора генподрядчика и подтверждено представителем истца в судебном заседании, сантехмонтажные работы на объекте выполнялись истцом без проектной документации.
Режим работы на объекте и организация взаимодействия подрядных организаций осуществлялась заказчиком.
Работники истца Петров П.П. и Иванов И.И. были направлены в командировку в г.Березино для выполнения сантехнических работ с 05.08.03 по 08.08.03 приказом истца от 05.08.03 N 52А-К. Приказом истца N 33А-К от 24.06.03 ответственным производителем работ по объекту был назначен начальник участка N 4 Сидоров С.С.
Как пояснил представитель истца, это была последняя командировка, в процессе которой завершались порученные истцу сантехмонтажные работы на объекте. Выполнение технически сложных или опасных работ в этой командировке не предстояло, поэтому 05.08.03 вышеназванные работники выехали в командировку одни, без начальника участка.
По мнению истца, в спорном случае им как нанимателем были соблюдены все требования действующего законодательства по охране труда, технике безопасности, контролю за соблюдением персоналом нормативных актов в данной области трудовых правоотношений.
Действующее законодательство не обязывает его осуществлять контроль за соблюдением режима рабочего времени, лично присутствуя при работе. А поэтому истец руководствовался здравым смыслом и не направил прораба Сидорова С.С. вместе с командированными, полагая, что непосредственный контроль на объекте лежит на принимающем командированных работников нанимателе. Однако прораб несколько раз в день звонил на объект и проверял ход выполнения работ.
Материалами дела подтверждается, что 05.08.03 представитель заказчика, контролировавший выполнение работ различными субподрядчиками, работников истца на объекте встретил в 14.00 часов.
Представитель заказчика покинул объект (ушел в гостиницу) в 20.00 часов 05.08.03, и в это время работники истца еще работали.
В этот же день на объекте с 18.00 часов работали работники заказчика Н., Ф. и З., которые по просьбе руководства готовили объект к покраске: заклеивали осветительные приборы, стекла дверей, убирали в помещении. Работы выполнялись как непосредственно в помещении цеха, так и в прилегающей к инженерному блоку комнате.
В 18.00 часов работники истца работали на объекте "Ц". В 21.00 зашли в инженерный блок (прилегающую к нему комнату), будучи одетыми в рабочую одежду. Затем Петров П.П., переодевшись, вышел на улицу и стал звать Иванова И.И. (свидетели показали, что Петров П.П. стучал в окошко), однако тот не пошел с ним и Петров П.П. ушел один.
После ухода напарника Иванов И.И. подходил к работникам заказчика и просил разрешения позвонить по телефону, что ему было разрешено, и Иванов И.И. направился в помещение парогенераторной, где и находился телефон.
Около 22.00 часов Иванов И.И. снова зашел к работникам заказчика, чтобы попрощаться, после чего ушел. Н., Ф. и З. подумали, что он ушел домой, так как он уже был переодет в обычную (не рабочую) одежду, и полагали, что на объекте в это время они оставались втроем.
Вынося мусор около 22 часов 40 минут и проходя при этом около инженерного блока Ф. и Н. услышали грохот, доносящийся из помещения парогенераторной. Войдя в помещение парогенераторной, чтобы посмотреть, что там случилось, работницы включили освещение (до этого в помещении было темно) и увидели Иванова И.И., который лежал на левом боку между двумя парогенераторами, соприкасаясь головой со станиной швеллера парогенератора.
Согласно заключению судебно-медицинского эксперта от 22.09.03 N 12 смерть гражданина Иванова И.И. наступила в результате черепно-мозговой травмы, сопровождавшейся переломом костей черепа, кровоизлиянием под оболочки и в вещество головного мозга, его отеком и дислокацией. По мнению эксперта, повреждения образовались при неоднократном падении на плоскость с высоты собственного роста с соударением левой теменно-височной областью головы о твердый тупой предмет.
По обстоятельствам несчастного случая на объекте в день 05.08.03 прокуратурой Березинского района проведено расследование.
Учитывая вышеизложенные обстоятельства несчастного случая, согласующиеся с выводами экспертизы, предполагая, что погибший находился вечером 05.08.03 в состоянии алкогольного опьянения (сведения о содержании этилового спирта в крови погибшего отсутствуют, но по показаниям свидетелей он был сильно возбужден), следствие пришло к выводу о том, что лиц, виновных в смерти Иванова И.И., не имеется, а поэтому постановлением от 07.09.04 следователя прокуратуры Березинского района в возбуждении уголовного дела по данному несчастному случаю отказано за отсутствием общественно-опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.
В постановлении указано также, что нарушения, зафиксированные в заключении государственного инспектора труда от 3.11.03, не состоят в прямой причинной связи с наступившими последствиями произошедшего с Ивановым И.И. несчастного случая.
Истец считает, что поскольку при расследовании достоверно не установлено, где находился погибший работник с 22.00 часов до 23.00 часов 05.08.03, при том, что установлен факт окончания им работы в 21.00 часов, уход с объекта и отсутствие на объекте больше часа, нет оснований считать, что возвращение работника на объект было связано с интересами нанимателя.
По мнению истца, погибший работник получил повреждения за пределами территории объекта и вернулся на объект для того, чтобы позвонить по телефону. Никаких работ или действий в интересах нанимателя погибший после 21.00 часа не совершал.
Ссылаясь на пункты 26 и 27 Положения о расследовании несчастных случаев на производстве, ответчик считает, что спорный несчастный случай подлежит учету как несчастный случай на производстве ввиду отсутствия со стороны истца контроля за работой своих работников (из показаний свидетелей следует, что на протяжении рабочего времени работники уходили и приходили с объекта; отстранить Иванова И.И. от работы, если это надо было, было попросту некому), допущенных истцом организационных просчетов (согласно СниП на производителя работ возлагается обязанность по инструктажу рабочих непосредственно на рабочем месте, а поэтому Сидоров С.С. обязан был находиться вместе с командированными).
Ответчик указывает также на то, что ст. 126 Трудового кодекса обязывает нанимателя осуществлять постоянный контроль, а ст. 133 - учет явки на рабу и ухода.
Представитель ответчика, ссылаясь на показания Сидорова С.С., полагает, что нанимателем, по указанию которого работа на объекте проводилась в неурочное время, является истец.
Истец категорически отрицает данный довод ответчика и пояснил в судебном заседании, что никаких указаний о работе сверх установленной продолжительности рабочего дня ни 05.08.03, ни в иные дни, он не давал.
Оценив по совокупности собранные по делу доказательства и пояснения сторон, суд считает, что иск не подлежит удовлетворению, исходя из следующего.
П. 2 Положения о расследовании и учете несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (в редакции постановления Министерства труда и социальной защиты РБ и Министерства здравоохранения РБ от 27.12.02 N 159/96, далее по тексту - Положение) определяет несчастный случай на производстве, как событие, в результате которого работник получил увечье или иное повреждение здоровья при выполнении трудовых обязанностей и в иных установленных Положением случаях как на территории нанимателя, так и в любом другом месте, где работник находился в связи с работой или совершал действия в интересах нанимателя, и которое повлекло необходимость перевода работника на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.
Под травмой по норме данного пункта понимается нарушение анатомической целостности или физиологических функций тканей или органов человека, вызванное внезапным внешним воздействием.
В соответствии с п. 34 Положения несчастный случай с работником, направленным нанимателем для выполнения его задания либо для исполнения должностных обязанностей к другому нанимателю (что имело место в спорном случае), расследуется нанимателем у которого произошел несчастный случай, с участием уполномоченного представителя нанимателя, направившего работника. Согласно ч. 3 п. 34 утверждает акты формы Н-1 или формы НП и учитывает несчастный случай наниматель, работником которого являлся потерпевший.
Следовательно, законодатель не ставил учет несчастных случаев в зависимость от того, какой несчастный случай (Н-1 или НП) и по вине какого нанимателя (направившего или принимающего) произошел: обязанность по учету любого несчастного случая возложена на нанимателя, работником которого был потерпевший.
Материалами дела доказано и сторонами не оспаривается, что Иванов И.И. на объект в г.Березино был командирован истцом, следовательно, находился там в связи с работой.
Согласно п. 6 Положения травмы, если они произошли в течение рабочего времени, во время дополнительных специальных перерывов и перерывов для отдыха и питания, в периоды времени до начала или окончания работ, расследуются как несчастные случаи на производстве, независимо от того, где (на территории нанимателя или в ином месте работы, в том числе в командировке) они были получены (п. 6.1.).
При этом законодатель не ограничил время до начала и время после окончания работ какими-либо временными отрезками.
Спорный несчастный случай произошел после окончания погибшим работы. Время ее окончания погибшим с достоверностью не установлено: в 21.00 час покинул объект напарник погибшего. Самого же Иванова И.И. в нерабочей одежде свидетели увидели только в 22.00 часа.
При этом из материалов дела следует, что после 20.00 часов никого из ответственных должностных лиц заказчика (его представитель ушел в 20.00 часов), генподрядчика или субподрядчика (истца) на объекте не было. Следовательно, как работники истца, так и работники заказчика Н., Ф. и З., работали после этого времени бесконтрольно (из показаний следует, что находились в цеху впятером, а позже - втроем). Поскольку на территории объекта имелись закрывающиеся дверями комнаты, работники заказчика видели работников истца не все время (тем более, что в их обязанности контроль за командированными и не входил), а поэтому факт переодевания в нерабочую одежду сам по себе не исключает возможность задержки на рабочем месте для его уборки (упаковки рабочей одежды, инструмента, если имелся и т.д.).
Доводы истца о том, что погибший покидал объект после 22.00 часов доказательствами по делу не подтверждаются: свидетели показали, что они думали, будто Иванов И.И. покинул объект, свидетельств того, что его видели выходящим из цеха не имеется.
Факт нахождения Иванова И.И. на рабочем месте в нетрезвом состоянии, во-первых, не доказан с достоверностью (следствие предполагает это обстоятельство, основываясь на показаниях свидетелей, которые отмечают "странное" поведение погибшего), а, во-вторых, обязанность по отстранению нетрезвого работника от работы несет наниматель. Об отстранении Иванова И.И. от работы ввиду его нетрезвого состояния (или по иным причинам) ответственным работником заказчика, который до 20.00 часов находился на объекте, доказательств в деле не имеется.
Совершение уголовно-наказуемых деяний в отношении погибшего работника или совершение таковых действий им самим материалами дела не подтверждается.
Вывод следствия о том, что зафиксированные оспариваемым заключением ответчика нарушения со стороны истца не состоят в прямой причинной связи с наступившими последствиями произошедшего с Ивановым И.И. несчастного случая преюдициальной силы для хозяйственного суда не имеет.
Принимая во внимание изложенное, хозяйственный суд считает, что Борисовской межрайонной инспекцией труда несчастный случай со смертельным исходом, произошедший 05.08.03 с гр. Ивановым И.И., обоснованно квалифицирован как несчастный случай на производстве, подлежащий оформлению истцом актом о несчастном случае формы Н-1, учету в ОАО "А" и включению в государственную статистическую отчетность истца.
При таких обстоятельствах законных оснований для признания заключения государственного инспектора труда Борисовской межрайонной инспекции труда от 3.11.03 недействительным не имеется. А поэтому иск удовлетворению не подлежит.
Расходы по госпошлине относятся на истца согласно ч. 1 ст. 108 ХПК РБ.
Руководствуясь ст.ст. 108, 150, 160, Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь, п. 1.2.2 Декрета Президента Республики Беларусь от 12.03.03 N 9 "О совершенствовании хозяйственного судопроизводства", суд
решил:
В иске отказать.
Решение может быть обжаловано в кассационную инстанцию хозяйственного суда Минской области в течение 10 дней после принятия решения.
| 
