«Наше мнение".Белорусская государственность в свете энциклопедических словарей. При отсутствии условий политического выбора (многопартийности, свободы слова, обеспечения равного доступа ко всем точкам зрения, идеологической нейтральности государства и т.д.) – выбора нет (см. Право на отличие ).
Нельзя не заметить, что, последовательно разрушая элементы демократической системы, белорусские власти неизбежно, с упрямством, как принято говорить, «достойным лучшего применения», ликвидируют предпосылки собственной легитимности. Внутриполитическая деятельность белорусского руководства предстает направленной на изменение тех основ конституционного и государственного строя, в рамках которых оно некогда и получило свои полномочия. Беларусь, во все большей степени лишаясь универсальных признаков представительной демократии, обретает четкие очертания диктатуры не в ее эмоциональном, метафорическом определении, а в самом что ни есть классическом – «по учебнику».
В соответствии с лаконичной характеристикой, данной не каким-нибудь отпетым оппозиционером, подогреваемым «западными спонсорами», а энциклопедическим словарем, «Диктатура (лат. dictatura – неограниченная власть) – это осуществление власти в государстве недемократическими методами; авторитарный политический режим (напр., личная диктатура)».
В более развернутых формулировках указывается, в частности, что в отличие от демократии, представляющей собой проистекающее из свободного волеизлияния народа правление большинства (при согласии меньшинства), диктатура есть форма правления, основополагающаяся на «харизматическом лидере, божественной воле или каком-либо другом недемократическом основании». (Таким «недемократическим основанием» в недавней истории чаще всего являлась и на этот раз востребованная, словно в доказательство полного отсутствия фантазии, «единая государственная идеология» – С.П.) «Диктатором, – разъясняют далее словари, – обычно выступает сильная личность. Иногда несколько лидеров (обычно из различных вооруженных группировок) формируют хунту. При диктатурах обычно не соблюдаются права человека, а экономическое развитие (часто используемое в качестве оправдания) также обычно остается невысоким, пока процветают репрессии и коррупция». Здесь ничего конкретно не говорится ни о Беларуси, ни о президенте А. Лукашенко. Всего лишь о некоторых простых и всеобщих принципах. Если белорусская реальность имеет в виду что-то другое, необходимо переписывать словари и учебники. И забыть обо всем, что происходило в истории человечества до 1994 года.
* * *
Усилия властей стран Центральной и Восточной Европы, в отличие от Беларуси, были сконцентрированы на укреплении своей легитимности посредством развития демократических институтов. Больше демократии – больше прав у власти называть себя законной и утверждать, что за ней стоит воля народа. Меньше демократии – больше узурпации и обмана народа, интересы которого находящиеся у власти люди якобы представляют. Ибо народ не есть группа лиц, отобранная начальством, наподобие делегатов «Всебелорусских собраний». Народ первичен по отношению к власти. Глава исполнительной власти государства обладает не большими и не меньшими гражданскими правами, что и самый неудачливый безработный. Академик имеет такие же права на свободу и достоинство, как бизнесмен или дворник. Самые непримиримые лидеры оппозиции – народ. И они так же равны перед законом, как министр внутренних дел или генеральный прокурор. Это тоже – из школьных учебников.
Но так – при демократии. Если этого нет – нет демократии, и действующая под «демократической» вывеской власть держится на насилии и фальсификации, но не на праве. В равной степени подрываются и другие правовые нормы, формирующие полноценную государственность, включая государственный суверенитет.
* * *
Отказ от демократии и воспрепятствование осуществлению гражданского контроля могут привести (и всегда приводили) к серьезным экономическим злоупотреблениям, особенно в обстоятельствах обобществленной и нерыночной экономики. Ни в одном, формально причисляющем себя к «демократиям» государстве мира, кроме нашей страны, глава исполнительной власти не имеет возможности сосредотачивать у себя накапливаемые за счет государственной собственности финансовые средства, не проходящие через бюджет. В сущности, законно избранным демократическим лидерам просто не приходит в голову сама идея о том, чтобы скрывать от специальных контролирующих органов находящиеся в их распоряжении «народные» деньги. Использование самым высокопоставленным чиновником государственных и не являющийся его жалованием средств подлежит такому же надзору, как и в случае занимающего низшую ступень иерархии начинающего служащего. Отсюда относительная скромность, например, официальных «фуршетов» и приемов даже на высшем уровне в вовсе небедных государствах, по сравнению с аналогичными мероприятиями частных компаний.
Государственные служащие не могут себе позволить не быть скромными при расходовании «народных» денег. Согласование финансовых (налоговых) взаимоотношений власти и народа еще во времена монархий и породило первые в истории формы парламентов в виде Генеральных штатов (во Франции с 14 в.). Контроль за народными средствами – одна из главных парламентских функций и предпосылка разделения властей. Если нет обмана, и все «в интересах народа» (т.е., и Лебедько, и Шушкевича, и Фролова, и Парфеновича) – какая надобность что-либо утаивать? Тем более от парламента, который для выражения этих интересов и контроля за их исполнением непосредственно существует? Во всяком случае, там, где есть демократия, а не бесчестная диктатура.
Такая национальная особенность придает особую пикантность коррупционным драмам в высших эшелонах белорусского хозактива. У кого, согласно предъявленному обвинению (см. БЕЛТА 19.02.04), «похищались» деньги, например, Г. Журавковой? У нас, т.е. из бюджета, или у А.Г. Лукашенко лично? Несмотря на настойчивые попытки, ничего конкретного «народным избранникам» о президентских фондах в свое время выяснить не удалось. Кроме того, что вообще какие-то фонды существуют. Что-то молчат об этом и прописавшиеся в карманах оппозиции на правах «простого народа, который желает знать правду» экстатические юноши с «БТ», усугубляющие слабую образованность большой чувствительностью к чужим деньгам.
За чей счет президент проводит отпуск – естественный вопрос для публичной власти в любой стране от США до России, который, если не задается, то в силу абсолютной очевидности и прозрачности ответа. Но не так в Республике Беларусь, где сам факт отдыха А.Г. Лукашенко в недешевых австрийских холодах старательно укрывался от населения. Какая тайна, если он, как и все, ездил за сбережения от довольно скромной зарплаты, а не за наш счет? Стерпел ли бы все это сам А.Г. Лукашенко, если бы был по-прежнему главой антикоррупционной комиссии, а не президентом? Что-то, припоминая его в начале девяностых, сомнительно.
Если отбросить всякую эвфемическую мистику и ухищрения пропаганды, в остатке обнаружится приблизительно следующее. Белорусская власть (а это некий вполне живой и далеко не всем внушающий немедленное доверие человек), как представляется, сознательно скрывает (в каких целях?) от государства и народа часть (значительную?) неизвестно кому теперь принадлежащего и неизвестно где хранящегося бывшего народного (т.е. нашего) достояния.
Вот здесь-то и нужна «государственная идеология». Мы спрашиваем, где наши деньги, а нам, вместо того, чтобы ответить на этот простой вопрос, начинают рассказывать про неслыханную доброту и честность видевшего их недавно чиновника, и какие этот последний душевные песни поет, и как его народ любит, вот и из Канады один написал. По мере нарастания нашего любопытства растет и мера изливаемой «народной любви», в том числе и наиболее статусной – «зарубежного народа». Именно так и именно в таких целях это всегда и работает.
Таков лишь один из многочисленных экономических эффектов демонтажа реального народовластия при сохранении его внешней иллюзорной оболочки.
* * *
В Беларуси, где политическая и конституционная грамотность не принадлежит к вековым традициям власти и народа, отчего-то все время упускается из вида, что выражение (представление) «интересов народа» не является задачей исполнительной власти. Задачей исполнительной власти, в строгом соответствии с ее наименованием, является их исполнение. Интересы народа, при последовательном соблюдении норм демократии, выражает и формулирует в законах и «иных нормативных актах», т.е. «представляет», опять же с сугубой терминологической корректностью, власть «представительная», законодательная – парламент.
Истины эти настолько банальны и азбучны, что грешно даже цитировать энциклопедический словарь.
Реально наблюдаемое в ряде стран доминирование исполнительных органов нигде не признается естественным положением вещей и трактуется как (временное) отклонение от нормы, вызванное экстраординарными обстоятельствами, связанное, как правило, с необходимостью именно формирования и укрепления институтов демократии. Это отклонение терпимо до тех пределов, дальше которых оно превращается в гробовщика самих демократических принципов. Начиная с некоторой черты, понятия «исполнительная власть», «законодательная власть», «судебная власть», «парламент», «президент» и т.д. теряют всякий смысл.
Белорусскому руководству никак не хватает логики, не впадая в противоречия с самим собой, объяснить, чем же это ситуация в «памяркоўнай» Беларуси такая экстраординарная в сравнении со всеми окружающими странами. Хотите внедрять «белорусскую модель»? Спросите у всего народа! Создайте партию, опишите в деталях, что имеете в виду, разверните агитацию в условиях честной конкуренции с другими партиями и политическими группами, одержите победу на подлинно демократических и без подтасовок выборах – и внедряйте!
Конечно, демократия не является единственно возможной формой признаваемого международным правом суверенитета. Поэтому власть и ее идеологи время от времени намекают на какие-то таинственные свойственные «восточноевропейской цивилизации» исключительные виды государственности. Но если в Беларуси искать другие формы легитимности, нужно заново начинать белорусскую историю.
Если отказаться считать Беларусь (тогда она уже и не «Республика» вовсе) представительной демократией, сразу возникают весьма непростые и драматические вопросы. Какая же у нас форма правления – полюбившееся историку А.Г. Лукашенко средневековое вече (1), дающее шансы на княжение, институт родоплеменных вождей, диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства или что-то еще? Кто персонально и , главное, с какой теперь стати находится у власти?
Новая легитимность – это борьба за власть, уже не сдерживаемая никакими демократическими ограничениями. Говоря политологическим языком, фактически все это равнозначно политической революции, окончательному крушению белорусского конституционного строя. Со всеми вытекающими последствиями.
