Валерий ЛЕВОНЕВСКИЙ: «На зоне меня называли «президентом», а один раз приняли за воровского авторитета».
После двухгодичного нахождения в тюрьме "за оскорбление президента" вышел на свободу гродненский лидер стачкома предпринимателей Валерий ЛЕВОНЕВСКИЙ. С ним беседует корреспондент "Народной воли”.
- Валерий Станиславович, как Вам белорусские тюрьмы? - Полный беспредел, причем происходит он, как ни странно, со стороны администрации колоний. Закрытая система позволяет творить над людьми самые настоящие издевательства — и моральные, и физические. Об этом я много писал, но мои жалобы отправлялись в урны, а меня закрывали в ШИЗО.
- И сколько раз довелось побывать в штрафных изоляторах? - Три раза по 15 суток. Ни за что. Первый раз за то, что я якобы отказывался работать, хотя я наоборот писал заявления, чтобы меня взяли на нормальную работу. Второй случай — мол, не выполнил какое-то надуманное распоряжение. В третий раз "закрыли" за то, что через другого осужденного я пытался передать заявление на имя начальника Департамента исполнения наказаний о прекращении рабства в колонии. У нас в колониях действительно принято эксплуатировать людей, и за это им ничего не платить.
- Так уж и ничего? - Мне, например, платили около семи тысяч рублей в месяц. Это что, нормально? Сначала эти деньги я отдавал в детские дома, но затем администрация не захотела заниматься переводом таких маленьких сумм. Кстати, я, пожалуй, был единственным человеком в колонии, который имел трудовой договор. Он был составлен после того, как мною был написан ряд жалоб и приехала проверка. Они считали, что на колонии Трудовой кодекс не распространяется, а я доказал обратное.
- Какая у Вас была работа? - Уборщик помещений медицинской части. На произвидоство, несмотря на то что я туда постоянно просился, меня не брали - может быть, боялись, что я и там начну требовать соблюдения санитарных норм и техники безопасности. Там же ничего этого нет! Условия труда ужасные, в средневековье, наверное, и то лучше было... Заключенных за людей не считают, трудовое законодательство не исполняется. Об этом Трудовом кодексе никто даже и не слышал, пока я не поднял вопрос. У меня даже ответ есть за подписью министра внутренних дел о том, что Трудовой кодекс на колонии не распространяется. Оказалось, очень даже распространяется. Понимаете, эта правовая безграмотность всех, начиная от рядового служащего внутренних войск и заканчивая тем же заместителем министра, просто поражает. И ужасает. Исправительный кодекс в зоне был, наверное, только у меня, потому что поинтересоваться им приходили даже из администрации колонии. А для осужденных этo вообще несбыточ-ная мечта.
- Так Вас "прессовали" за юридическую подкованность или за политическую? - Я думаю, что здесь "совпадение интересов". Против меня устраивали провокации, пытались спровоцировать на драку. Помещали в непроветриваемую камеру ШИЗО, делали так, чтобы не работала канализация. Простите за натурализи, все фекалии просто вываливались на пол, а мне приходилось лежать в этом дерьме. Когда я требовал отремонтировать канализацию, мне отвечали, что сделать это некому. Случалось, что других осужденных принуждали к тому, чтобы они меня оскорбляли, запугивали физической расправой и даже убийством. Самое интересное, что они же сами мне затем об этом и рассказывали. Говорили: "Валера, сам же понимаешь, что если не сделаем, то нам будет хана. Давай публично поругаемся". Я писал жалобы, сообщал о том, что администрация колонии принуждает людей к таким действиям, и все в конце концов поняли, что таким путем бороться со мной бесполезно. Тем более что и сами заключенные идти против меня не хотели — очень многим из них я оказывал правовую помощь.
- Помогало? - Наверное. Ведь правовая помощь в зоне практически отсутствует. Я добился того, что осужденным раз в четыре месяца стали выдавать пару носков. Это положено по закону, но делать этого никто даже и не думал. Благодаря мне в колонии появилась библиотека. В Ивацевичской колонии ее не было, мне сказали, что ликвидировали по распоряжению замначальника — мол, она осужденным не нужна. Несмотря на сопротивление администрации, я писал жалобы, письма в газеты, люди откликнулись и прислали в колонию около 3 тысяч книг. Там же страшнейший информационный голод, администрация для осужденных никаких газет не выписывает... Кроме того, кому-то я помогал составить доверенность, кому-то разрешить гражданский спор...
- Валерий Станиславович, на зоне Вас, наверное, называли "юристом"? - Не поверите, "президентом". Но это за глаза, а так всегда по имени и отчеству. Кстати, в одной зоне меня приняли за какого-то воровского авторитета. Посмотрели, что ко мне пристальное внимание со стороны администрации, что я этой администрации публично делаю замечания... Разобрались потом, тюремная почта работает быстро.
- "Маляву" на волю или наоборот можно было передать? - Танк, не то что "маляву". Мобильные телефоны проносили, другие вещи, которые запрещены. Были бы деньги. Но я всегда старался действовать в рамках закона, и, если нужно было, передавал тексты на словах.
- Известно, что Вы вели записи в тюрьме, но часть из них у Вас украли. - Украли большую часть моих записей. И ситуацию обставили так, что кражу совершил один из осужденных. Мол, когда меня посадили в ШИЗО, мои вещи положили в кабинете у начальника отряда. Кабинет вскрыли, украли продукты и мои записи. Правда, тот же осужденный, на которого повесили кражу, поведал мне, что была простая инсценировка. Это же полный абсурд! Зачем осужденному десять килограммов бумаги?
- Вы собираетесь восстанавливать записи? - Конечно, я буду писать книгу. Ее рабочее название — "Тюремные заметки", но это будет книга не только о жизни в тюрьме. Еще рано вдаваться в подробности, но, думаю, что душу свою я туда вложу. Кроме того, я собираюсь написать два сценария для фильмов.
- А кто их будет снимать? - Я думаю, что надо осуществить какой-то совместный проект, пока все в планах. Фильм будет художественный на документальной основе. Надо искать средства, но, повторюсь, пока это только планы. Как любил повторять мой покойный отец: "Даст Бог день — даст Бог и пищу".
- На похороны отца Вас из тюрьмы не отпустили... - Пускай это останется на их совести. Первым делом после выхода из тюрьмы я от-, правился на могилку к отцу. Для меня это была самая большая трагедия, когда я узнал о его смерти, и когда мне администрация колонии вначале сказала, что я смогу попасть на похороны (они даже уже подготовили документы), а затем заявили, что меня никуда не пустят — вот это был действительно удар с их стороны!
- Сейчас здоровье поправляете? - Не без этого, потому что в последнее время у меня стало пошаливать сердечко. За два года нахождения в тюрьме мне отказывали в какой-либо медицинской помощи. Один раз попытались обследовать, но тут же сказали, что ничего страшного нет. Рассказывали, что на этот счет было негласное распоряжение. Плюс к этому абсолютно понятно, что тюрьма здоровья не добавляет. Там делается все, чтобы его подорвать.
Алесь СВЕТЛАНИЧ.
Личное дело
Гродненский лидер стачкома предпринимателей. 7 сентября 2004 года Ленинский районный суд г.Гродно приговорил В.Левоневского к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Суд признал его виновным в нанесении публичного оскорбления президенту, сопряженного с обвинением в совершении тяжкого преступления (ст. 368, ч.2 Уголовного Кодекса Республики Беларусь).
