Приводим выдержки из последнего слова Александра Васильева на судебном процессе 6 сентября 2004 года.
Высокий суд. В своем последнем слове заявляю, что обвинения меня в преступлениях, предусмотренных ст.368 ч.2 и ст. 342 УК Республики Беларусь, считаю абсурдными и выдуманными следственными органами КГБ и прокуратуры. Сам факт возбуждения уголовного дела, следствия и судебного разбирательства, расцениваю как преследование меня и Валерия Левоневского за наши убеждения и оппозиционную политическую деятельность.
4сентября 2004года в окружную избирательную комиссию Гродненского-Занеманского избирательного округа №51 мною сданы все необходимые документы (более тысячи сто подписей избирателей в поддержку моего выдвижения и др.) для регистрации меня как кандидата в депутаты Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь. Все действия КГБ и прокуратуры в отношении меня, расцениваю, как их стремление не допустить моего участия в предстоящих парламентских выборах. Заявляю, что преступления, в которых обвиняюсь, я не совершал, сути обвинений не понимаю, какие конкретно мои действия вменяются мне в вину, мне до сих пор не разъяснено. По обвинению в совершении преступления предусмотренного ст.368 ч.2.
Нет никаких доказательств того, что я оскорбил конкретное должностное лицо, Президента Республики Беларусь. Обвинение меня в данном преступлении основано на предположении или догадках следственных органов КГБ и прокуратуры, что я думал так, как думают они. Под словом «Президент», указанном в стихотворении «Счет на коммунальные услуги…», они имеют в виду конкретное должностное лицо, Президента Республики Беларусь и полагают, что также должен был думать и я. Но это не так, я о Президенте Республики Беларусь более высокого мнения, чем сотрудники КГБ и работники прокуратуры.
Я русский по национальности, считал и считаю, что слово «президент» означает то, что записано в толковых словарях русского языка нескольких авторов, в том числе Института лингвистических исследований Российской Академии наук: Президент – сидящий впереди; стоящий во главе; председательствующий. 1. Председатель, избранный для руководства обществом объединением, научным учреждением. Никогда я не связывал понятия «Президент» и «Президент Республики Беларусь», я не считаю, что в данном стихотворении речь идет о конкретном должностном лице, Президенте Республики Беларусь или об Александре Григорьевиче Лукашенко, следствие этого не доказало и не могло доказать, т.к. этого не было.
Кроме того, указанное стихотворение относится к художественным произведениям написанным, по заключению эксперта (т.2 стр.136): «… в традициях обсценной поэзии, которая имеет давнюю историю в мировой литературе и характеризуется: - использованием ненормативной лексики; - поэтических намеков иносказаний и в связи с этим, возможность разных толкований (интерпретаций); - тенденцией к универсализации высказывания, абстрагированию от конкретной (локальной) ситуации; (см. издаваемые словари ненормативной лексики, научные исследования).
Там же (т.2 стр.136) указан вывод эксперта:
«Учитывая специфику жанра и присущей ей поэтики, нельзя однозначно квалифицировать представленное для исследования стихотворение, как оскорбление для чести и достоинства личности».
Подписал доктор филологических наук, зав кафедрой русской и зарубежной литературы, Т.Е. Автухович и кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы И.В. Егоров.
Как известно, все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого.
Свидетели обвинения, допрошенные в ходе судебного разбирательства по оценке стихотворения «Счет на коммунальные услуги…», допрашивались, чуть ли не как эксперты лингвисты, хотя они, на мой взгляд, должны были только подтвердить или опровергнуть факт обнаружения листовок и ее содержание, т.к. не являются специалистами в этой области. О необходимости таких знаний, для дачи заключения по указанному стихотворению, было указано в письме начальника идеологического управления Гродненского облисполкома Омелько В.П. Ни один из свидетелей не указал, какие именно слова оскорбляют честь и достоинства Президента Республики Беларусь. Свидетель Слюсаренко заявил, что оскорбление, это когда начальник тебя увольняет. Свидетель, сотрудник милиции, заявил, что оскорблением является плакат, на котором написано об отставке Президента Республики Беларусь.
Содержание толковых словарей, а также вывод эксперта свидетельствует о том, что, с самого начала, следственные органы искусственно создавали доказательства обвинения (подменили понятия Президент и Президент Республики Беларусь), что мною квалифицируется, как преступление предусмотренной ст.393 УК Республики Беларусь, привлечение в качестве обвиняемого заведомо невиновного. Об этом я сделал соответствующее заявление на имя Генерального прокурора Республики Беларусь и прокурору Гродненской области.
Кроме того, в данном стихотворении, один литературный герой «выпивающий мужчина» разговаривает со своей женой, обращаясь к ней, он говорит: «Ну, жена еще налей…», при этом выражает свое мнение о другом литературном герое «президенте».
Следственные органы КГБ и прокуратуры, соотнеся описываемую ситуацию с ситуацией в Беларуси, «усмотрели» в этом «диалоге» литературных героев оскорбление Президента Республики Беларусь и обвинение его в злоупотреблении служебным положением. Но, при такой методике «соотношения» описываемых ситуаций, можно, например, говорить, что в стихотворении Чуковского «Тараканище», речь идет также о конкретном должностном лице, Президенте Республики Беларусь, что было подтверждено показанием свидетеля обвинения в ходе судебного разбирательства. Свидетель показал, что «Тараканище» при определенной фантазии может быть ассоциирован с конкретным должностным лицом.
Не составит труда найти десятки, если не сотни литературных произведений, например, басни Крылова, в которых можно безошибочно угадать действующие персонажи сегодняшней Беларуси.
В своих неоднократных ходатайствах на имя следователя прокуратуры и судье, я просил объяснить мне суть предъявленного мне обвинения, а также просил разъяснить мне смысл приводимых стороной обвинения терминов и понятий. Все ходатайства, по моему мнению, оказались без удовлетворения. Более того, стороной обвинения было заявлено, что в чем конкретно я обвиняюсь, мне будет сообщено в итоговом документе, т.е. в приговоре.
Касаясь ч.2 ст.368 УК Республики Беларусь, заявляю, что я Президента Республики Беларусь в совершении тяжкого преступления не обвинял, считаю это просто глупостью и выдумкой сотрудников КГБ и работников прокуратуры. В постановлении о привлечении меня в качестве обвиняемого от 28июля 2004года сказано, что якобы я обвиняю Президента Республики Беларусь в: «…злоупотреблении властью должностного лица занимающим ответственное положение, повлекшее причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан, выразившееся в незаконном использовании государственных средств (ст.424 ч.3 УК Республики Беларусь). В своих ходатайствах я давал оценку этому обвинению в отношении меня, считаю это обвинение абсурдным, необоснованным, не основанным на каких-либо доказательствах. Какие именно слова выражения или действия следственные органы расценили, как обвинение Президента Республики Беларусь в злоупотреблении властью, следствие так и не предъявило. О каких именно средствах идет речь, до сих пор для меня остается загадкой. Касаясь обвинения меня в совершении преступления предусмотренного ст.342 УК Республики Беларусь: Организация Групповых действий, нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них.
Заявляю, что я этого преступления не совершал, не вижу оснований в привлечении меня к уголовной ответственности по данной статье, т.к. я никакие группы не организовывал, никаких указаний кому бы то ни было, не давал. Во время праздничного митинга 1 мая, я находился на данном митинге и наблюдал за происходящим, однако эти действия не могут быть расценены как состав преступления предусмотренного ст.342 УК Республики Беларусь.
Свидетели обвинения, допрошенные в ходе судебного разбирательства (сотрудники милиции), не указали, что я был организатором каких-либо активных действий митингующих, а говорили о спонтанном и неорганизованном поведении участников митинга, а меня видели впервые на заседании суда. Из предъявленных на судебном разбирательстве видеоматериалах, не видно, что я совершил какие-либо действия, которые могли бы квалифицироваться как состав преступления. Активных участников данного митинга, пытавшихся перекрыть движение по проезжей части, я видел на видеозаписи впервые, никакого отношения к ним не имею, более того, предполагаю, что эти люди могли быть сотрудниками спецслужб, в задачу которых, возможно, входила организация данной провокационной выходки. К инциденту с очками, также никакого отношения не имею, тем более, что в ходе просмотра видеоматериалов судьей было обращено внимание на то, что возле злополучных стеллажей с очками присутствовали, по крайней мере, два сотрудника милиции, все видели, все запечатлели, показаний, что я лично к этому имею отношение не давали. Считаю также возможным, что данный инцидент был организован ими, чтобы в последующем можно было предъявить обвинение по ст.342 мне или еще кому-либо.
В своих ходатайствах, я неоднократно обращался к следователю прокуратуры с просьбой определить или пояснить, что они имеют в виду под тем или иным термином, словом, употребляемом в предъявленном обвинении, ходатайства оказались не удовлетворенными или без внимания, что затрудняло возможность моей защиты.
Например, что имеются в виду под словами: Честь, Достоинство, Оскорбление, Президент, Президент Республики Беларусь, дестабилизация общественно-политической ситуации и т.д. Возможно, в КГБ Беларуси есть специальные толковые словари для служебного пользования, толкования которыми некоторых понятий, противоречит общепризнанным нормам морали и общепринятым международным правовым нормам.
Я считал, что мы говорим на одном языке, русском, считал, что, например, под словом «Честь», мы понимаем одно и тоже. Однако по поведению следственных органов КГБ в отношении меня, Валерия Левоневского и граждан, у которых проводились обыски, можно сделать вывод, что под этим словом они и я понимаем совершенно разные вещи. Например, я считаю за «Честь» участвовать в борьбе за свободу и демократию в Беларуси, а сотрудники КГБ считают за «Честь» проникать против воли хозяев, иногда с повреждением дверей, в их квартиры и искать там стихи Чуковкого.
Высокий суд, еще раз заявляю, что я Президента Республики Беларусь не оскорблял, в тоже время мне приходилось слышать от данного должностного лица, что я, как предприниматель – «вшивая блоха», а как оппозиционер – «хрюкаю у корыта». Считаю такие «определения» в мой адрес личным оскорблением моей чести и достоинства.
К сожалению, я лишен возможности адекватного ответа на такие оскорбления, лишен возможности возбудить уголовное дело против моего обидчика, что существенно нарушает мои права, указанные в ст.22 Конституции Республики Беларусь, гарантирующие равенство всех перед законом.
Я до сих пор не вижу, от чего мне приходится защищаться, что мне доказывать в этом процессе, все доводы обвинения, по моему мнению, голословные и надуманные.
Считаю, суд должен вынести единственно возможный в этой ситуации приговор, оправдывающий меня и Валерия Левоневского по всем пунктам обвинения. И любой приговор, который вынесет суд, посчитаю за честь достойно пострадать за свободу и демократию в Республике Беларусь.
6 сентября 2004года Александр Васильев.
Пресс служба Общенационального Стачечного Комитета Республики Беларусь
Тел./факс: (0152) , тел.: 8-0296- Е-mail: valery@levonevski.net, strikecom@mail.ru Адрес в Интернет: http://www.levonevski.net
