Александр Васильев приехал в Ригу из Паланги, где он поправлял здоровье после десяти месяцев «отсидки». И он, и по-отечески опекаемый им Володя Левоневский, казалось, не могли остановиться: столько хотелось рассказать о происходящем в Беларуси, стране, представления о которой мы черпаем, в основном, из российских телеканалов и «сарафанного радио». Публикуем разговор почти без сокращений и стилистической правки, опустив, разве что, журналистские вопросы.
Александр ВАСИЛЬЕВ: — В Беларуси идет дальнейшее сползание экономики к неосталинской модели, когда все находится в одних руках, всем управляют сверху, когда контролируются государственные предприятия и большинство частных.
Если кто-то из предпринимателей помог какому-то оппозиционеру, то на это предприятие будет немедленно направлена комиссия, которая найдет массу недостатков и, самое легкое — выпишет огромный штраф, а, скорее всего, просто закроет предприятие, а руководство посадит. Я сам убедился, что в белорусских тюрьмах сидит много бывших руководителей и государственных, и коммерческих предприятий.
Лукашенко и его правительство пытается создать видимость благополучия. Но истинную картину мы не можем узнать, потому что средства массовой информации монополизированы полностью — и радио, и телевидение. Обстановку на предприятиях, так же, как и обстановка в сельском хозяйстве никто не может знать, потому что это тщательно скрывается. Очень часто наша официальная пропаганда заявляет, что, мол, в России и на Украине проблемы, а у нас все благополучно. На самом деле, в Беларуси о каких-то серьезных проблемах вообще не говорится. Телевидение и радио обсуждают только один вопрос: какой Александр Григорьевич мудрый, как он хорошо руководит страной.
Средняя зарплата, согласно заявлению Александра Лукашенко, около двухсот долларов. На самом деле, по моим данным, это меньше ста долларов. Пенсии в среднем порядка 150-200 тысяч — это 50-100 долларов. Я не считаю бывших военных, они получают около 200 долларов. Пенсии, надо отдать должное, он (Лукашенко — dialogi.lv) выплачивает регулярно.
Нельзя говорить, что в Беларуси полностью возрождена коммунистическая система. Это скорее государственный капитализм. Например, когда чиновники видят, что предприятие хорошо работает, они начинают его ставить в такие рамки, чтобы прибыль шла именно государству, чтобы ею распоряжались чиновники. Часто под видом законности его экспроприируют, и оно начинает работать на государство.
Сам Александр Григорьевич заявил, что предприниматели — это «вшивые блохи». Его советник по экономическим вопросам высказал такую мысль: «Надо предпринимателей всех посадить в вагон и отправить на Соловки». Идеологически предприниматели в этой модели чуждый элемент. Почему? Потому что нашему президенту нужны люди, которые бы смотрели ему в рот. А когда появляется независимый человек, который имеет свое дело, свои деньги, он уважает себя и имеет свое мнение.
Несколько недель назад была пресс-конференция, на которой Лукашенко заявил: «Оппозиция ничего из себя не представляет». То есть он доказывает всей Европе, что белорусы — народ убогий, что из 10 миллионов политик только он один. Остальные ничего не понимают, оппозиция — это «отморозки», они «хрюкают у корыт» и все такое. Я эти слова воспринимаю как личное оскорбление.
Предпринимателями ведь многие становятся не от хорошей жизни. Это единственная возможность заработать себе на хлеб. На самом деле, в Беларуси, по нашим данным, безработица достигает 30-40% . Найти работу очень трудно. Да и зарплата в 150, 140, 200 тысяч — это, в общем, мизер. Люди голодают!
Когда бастуют бизнесмены
Александр ВАСИЛЬЕВ: — Я представляю Стачечный Комитет Предпринимателей Беларуси. Почему такое название? Потому что любую общественную организацию, которая относится критически к политике Александра Григорьевича Лукашенко, не зарегистрируют никогда. Поэтому мы создали такую организацию, которую по закону не надо регистрировать. Когда на нас начинают «наезжать» сотрудники милиции, мы говорим: «Вот есть домовой комитет, родительский комитет, а вот у нас стачечный комитет!» Еще многие не понимают: как это так, стачечный комитет — и предпринимателей? Это абсурд! А идея была такова: показать, что в Беларуси предприниматель является чуждым элементом, и у них, у предпринимателей, есть даже свой стачечный комитет.
Сколько человек в нашей организации? Я могу сказать, что этот вопрос очень интересовал КГБ. Мы это дело тщательно скрываем. В один период у нас десятки, в другой — сотни тысяч сторонников. Но мы вынуждены конспирироваться.
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Стачечный комитет создан в 1996 году, на протяжении всего времени он организовал более 30 забастовок и митингов. В забастовках участвовало по 100 000 и даже 220 000 человек.
Александр ВАСИЛЬЕВ: — Мы объединяем не только торговых предпринимателей, есть и люди других профессий, есть и рабочие. Мы не можем их подставлять. Если кто-то из спецслужб узнает, что этот человек состоит в нашей организации, он моментально лишится работы. Просто расторгнут контракт, ведь в Беларуси внедрена система контрактов, когда элементарный звонок может решить все. Ничего доказать нельзя, судебной системы как таковой нет, потому что она находится в руках государства. Многие уезжают из Беларуси, потому что заработать даже при всем желании и способностях здесь нельзя.
Богатые люди у нас в стране тоже есть, но, как правило, это приближенные к власти. На самом деле, хоть Он и объявляет борьбу с коррупцией, система очень коррумпирована. Как правило, крупные коммерческие структуры прикрываются какой-то «крышей» — или МВД, или КГБ. Сидя в тюрьме, я понял, как работает эта система. Для любого чиновника, любого директора предприятия всегда найдутся «законные» основания, чтобы посадить. И сроки дают — по шесть, по восемь лет. Я сидел с начальником Брестской таможни, он говорил, что сидит за то, что мало товара конфисковывал. В государстве поставлена цель перед органами таможни — как можно больше конфисковать товара под разными предлогами. И сумма конфискованного товара в 2003 году была под 200 млн долларов!
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Борьба с коррупцией — очень хороший козырь. Народ воспринимает все эти сообщения об арестах так, как нужно Лукашенко: ага, правильно сделал. Бедность порождает очень сильную зависимость. А если у человека есть деньги, значит, он враг народа. У вас в Латвии есть магазины конфискованных товаров? А в Беларуси это нормальное явление! В Гродно я видел в универмагах отделы с конфискованными товарами. Куда идет доход от их продажи?
Карьера по-белорусски
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Режим создал очень изощренную систему подавления. Это Сталин мог просто сказать: «Расстрелять». У нас есть разные варианты. Человека садят «на крючок». Могут прицепиться, например, когда видят: у человека деньги появились. Сразу приходят контролеры… Забирают имущество, штрафуют, говорят: мы тебе сейчас срок еще дадим. Но у тебя есть вариант — работать на нас.
Старший следователь прокуратуры Тонкевич, который вел следствие по делу моего отца, который не вернул ни одной вещи, изъятой во время обыска, хотя обещал это сделать, который возбуждал уголовное дело в отношении меня как организатора массовых беспорядков — он получил повышение после этого дела. Он работал в районной прокуратуре — стал работать в областной. Еще один пример — председатель гродненского КГБ, который давал санкции на то, чтобы выламывать двери и проводить обыск у нас в квартире. Я его потом по телевизору видел: он стал заместителем начальника КГБ Беларуси. Помню, милиционера, который моего отца забирал из дома, капитаном — потом я его видел майором. Понятно, что те, кто это выполняет, понимают, что это подло. Но им после этого обещают карьерный рост. За счет этого они и соглашаются вести эти грязные дела. Конечно, среди милиционеров, в прокуратуре и в судах есть люди сочувствующие, но многие говорят: мы не можем поступить по-другому, иначе нас уволят.
А вот что касается перспектив другой части населения... Нету такого, чтобы человек выучился в вузе, вышел и получил хорошую работу. Не бывает такого! У меня много знакомых есть, которые получили образование и сидят не знают, чем заняться. Они получили даже красные дипломы, но работу не получили. Моя мать с двумя высшими образованиями получила работу на предприятии с окладом 120 000 рублей в месяц. Это 60 долларов. Два высших образования — и она не могла найти себе нормальную работу. А теперь и вовсе без работы. Я сидел «в обезьяннике» (следственный изолятор — dialogi.lv) с человеком, который рассказывал, какая система у них в деревне (только в тюрьме и можно поговорить свободно!). У него зарплата 60 000 рублей, это примерно 30 долларов — и ему завидуют! Для них воровать с колхоза — обычное дело. И если человек не ворует с колхоза, на него смотрят косо. Воруют все и все друг друга прикрывают. Летом еще ладно, а вот зимой, когда квартплата поднимается до 100 баксов, я удивляюсь, как люди могут жить. И бывают случаи, когда человек должен всю зарплату отдавать, чтобы не выкинули из квартиры. Пособие сейчас для безработных — 18 000 рублей, это 9 долларов в месяц. Более-менее еще держатся пенсионеры, хотя у них тоже проблемы бывают.
С тех челноков, которые торгуют на рынке, всячески пытаются побольше денег содрать. Проходят какие-то официальные мероприятия — плати. Не даст денег — будут проблемы с местом, с уплатой налогов, потому что прицепиться к предпринимателям сложностей никаких не представляет. Мой отец — один из первых предпринимателей в Гродно, с 1991 года. У нас было три машины, сейчас ни одной. Не дали ему спокойно бизнесом заниматься. Деньги появились — начали контролеры приставать. Пока без политики. Он решил сам изучать законы и сейчас считается хорошим юристом, хотя юридического образования у него нет. Он переписывался с налоговой инспекцией около семи лет, и в конце концов налоговая инспекция пришла к его отцу, моему деду, и забрала у него машину, которую отец ему подарил. Отцу было неловко: все-таки подарок и пришлось уплатить около 2 000 долларов.
Закон с дубинкой
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Мой отец Валерий Левоневский был арестован 1 мая 2004 г. — перед самим митингом. Его обвинили сначала в распространении печатной продукции, призывающей к митингу, затем в оскорблении Президента. Меня арестовали за организацию этого же митинга 3 мая, и я получил 13 суток.
Как только моего отца посадили, он стал бороться за признание своего приговора и обыска в нашей квартире незаконными и за возбуждение уголовного дела против тех должностных лиц, кто в этих действиях участвовал.
В Гродно проживает около 300 000 человек, на митинг 1 мая в прошлом году вышло 5000 человек. Представьте себе, Минск с населением в пять раз больше — это уже могло бы быть 25 000 человек, толпа хорошая. С такой толпой что-то действительно можно сделать. Поэтому руководители забоялись и решили копать. Нашли оскорбление президента в стихах и листовке… Под этой маркой провели обыск у нас в квартире. Никого из взрослых дома не было, только моя несовершеннолетняя сестра, младший брат и приехавшая в гости старенькая бабушка. Позвонили в дверь и спрашивают: где папа? Сестра говорит: нет его, извините, сидит. Мамы тоже не было. Она сказала, что не обязана открывать дверь, вызывайте отца. Около часа они переговаривались, потом вбежали туда омоновцы, человек пять, выломали двери. Боялись: у нас собака есть. Ее чуть было не застрелили.
Обыск проходил около шести часов. Брат с собакой ушел на улицу, бабушке стало плохо, скорую вызвали. Сестра была одна и могла видеть только то, что происходит в одной комнате. Она не видела, что могли в других комнатах изъять, потому что в протокол что-то записывали, что-то нет. У нас 10 000 долларов лежало в шкафу — не записали. И не все присутствующие были указаны в протоколе. Скорее всего, среди этих людей находился представитель службы безопасности президента, его-то и не внесли в протокол.
Поизымали кучу оборудования: принтер, системный блок, ксерокс... Много такого, что не имеет отношения к делу, специально для того, чтобы к чему-то подкопаться. Все компакт-диски взяли. Зачем-то стройматериалы забрали, какие-то запчасти, даже ракеты для фейерверка, печати разных организаций — все без разбору. И не отдали до сих пор.
А меня отчислили из университета. Прислали какую-то бумаг, что контрольные какие-то вовремя не сдал. Звонил декану — ясно, ему просто дали команду. Учиться в Беларуси мне не дадут, в следующем году, может быть, попробую найти что-то за рубежом. И многих так отчисляют. Собирается комиссия и говорит: вот ты участвовал там-то и там-то. У тебя есть два варианта — либо мы даем тебе черный билет, либо ты самостоятельно забираешь документы. Особенно часто так действуют в отношении тех, кто учится на стационаре, потому что они учатся бесплатно.
Украинский или северокорейский сценарий?
Александр ВАСИЛЬЕВ: — Я думаю, что ситуация может поменяться очень быстро, это дело случая. Конечно, революция будет! Но то, что режим усиливает репрессии, оттачивает механизм подавления, принимает новые законодательные акты, которые затрудняют работу оппозиционеров, означает, что Лукашенко пойдет на все ради сохранения власти. Когда КГБ пришли ко мне на обыск и увидели стопку аудиокассет, они их схватили, а там все речи Александра Григорьевича записаны. Они говорят: зачем вам это? А я им: «А я его слушаю!» Мне же важно понять, что у этого человека на уме. Я думаю, Лукашенко понимает, что за ним грех и что он не выйдет сухим из воды, как Кучма или Акаев. Кучма все-таки был мягче, демократичнее. Наш режим скорее ближе к северокорейскому и к сталинскому. И я не исключаю такую возможность, что, когда он почувствует угрозу, он начнет садить пачками. Это будут сотни и тысячи. Лукашенко усиленно готовится к противодействию революции. В лесах вокруг крупных городов уже проводятся тренировки отрядов по борьбе с демонстрантами.
В этом отношении Россия играет не очень хорошую роль. Коммунистическое лобби, оно Лукашенко очень сильно поддерживает. И Путин его поддерживает, можно сказать. И тем самым отталкивает от себя многих демократично настроенных русских у нас в Беларуси. Это должно измениться. Лукашенко ведь и Россию обманывает, когда он говорит, что объединится. Все эти разговоры направлены на то, чтобы получить побольше денег, чтобы режим продержался.
Наш средний класс, зарождающийся мелкий бизнес — активная сила. У власти периодически происходят столкновения с предпринимателями и хотя бы на видимость уступок власть вынуждена идти. Опыт показал, что в Киргизии волнения начались с рынков: одного защемили, дальше пошло. Наша задача — продолжить эту работу. Но мы под колпаком спецслужб, у нас практически все технические средства были изъяты, все конфисковано. Мне, фактически, ни одной вещи не оставили, даже чистую бумагу. Как возможное орудие преступления.
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Запад (и Латвия в том числе) должны требовать от правительства Беларуси каких-то изменений. Если оно не соглашается — вводить санкции. Конечно, будут и противники этого. Есть какой-то слой бизнесменов, которые торгуют с Беларусью, и им невыгодно, чтобы закрывалась торговля. В любом случае что-то надо делать, какие-то меры принимать.
Признание Лукашенко диктатором — это очень важно. Он сразу начал дергаться. Еще одна важная вещь — запретить въезд за границу его чиновникам и членам их семей. Потому что они все ругают Запад, а сами-то уезжают на Запад отдыхать. И деньги там тратить — бесконтрольно. Они пользуются благами Европы, а сами говорят белорусам, что там плохо!
Александр ВАСИЛЬЕВ: — Латвия хорошо сделала, что Ермошиной (председатель ЦИК РБ — dialogi.lv) запретила въезд. Это так ее задело!
Но нужно думать о комплексном подходе. Нужно радио на средних волнах. Нужен спутниковый телеканал. Есть еще помощь общественным организациям. Они стараются всячески перекрыть эти каналы. Даже есть декрет о том, что безвозмездно помощь ты не имеешь права получить, за это посадить могут. Что касается экономических санкций, тут надо думать, и, прежде чем какие-то санкции вводить, должно быть информационное обеспечение, чтобы каким-то способом до белорусов довести из-за чего это и почему это делается. Важно поднимать вопрос о политзаключенных в Беларуси. Когда нас сажали, Александр Григорьевич провел пресс-конференцию. Нету у нас никакой диктатуры! — говорит он. А мы: ну да, кто сомневается — уже сидит. Он очень много средств тратит на подкуп журналистов, в том числе, и тех, которые у вас тут работают, чтобы создать имидж того, что в Беларуси все нормально.
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Власти дошли уже до того, что создают организации, якобы борющиеся с режимом, и выбивают деньги под это дело.
Наш комитет пять лет существовал один. Потом власти надоело это все, и резко начали создаваться предпринимательские организации. Якобы. Они тратят деньги, которые приходят на поддержание оппозиции, чтобы ее разрушить. Используют силу своего врага. Очень важно, если какой-то фонд выделяет средства, чтобы он прослеживал людей, которым он дает эти деньги. Что они реально сделали, какие акции они провели, чего добились? Потому что я знаю много организаций, у которых есть везде представительство, но они ничего реального не сделали.
Александр ВАСИЛЬЕВ: — И наивно думать, что можно бороться с режимом в рамках закона, условия. В Беларуси вся власть в одних руках, они могут все законы за ночь поменять. Любые действия, направленные на расшатывание режима, уже противозаконны.
«Свободой не торгуют!»
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — Отец сменил несколько мест заключения и сейчас находится в Исправительной колонии-22 Ивацевичского района («Волчьи норы»).
За решеткой мой отец борется за улучшение условий содержания — не только для себя, но и для других заключенных. Четыре раза он объявлял голодовку. И с начала года написал более 250 жалоб на условия содержания в колонии, а также на действия суда, прокуратуры, Департамента исполнения наказаний. Но большинству жалоб, скорее всего, администрация колонии не дала ходу. Поэтому у него мало что получается, но кое-что все-таки удалось. Например, в течение шести месяцев он добивался, чтобы его приняли на работу в колонии, чтобы иметь возможность заработать — в том числе, для помощи семье. Во время визита в тюрьму начальника Департамента исполнения наказаний, отец успел задать ему вопрос, почему ему отказывают в возможности работать, и тот распорядился его устроить на место уборщика медчасти колонии с зарплатой 9000 руб. (4 доллара США). Отказаться было нельзя, ибо тогда ему бы в дальнейшем сказали, что он сам отказывается работать. Но, конечно, он будет добиваться того, чтобы его отправили на промышленную зону. Отец полагает, что его не берут туда, ибо он начнет требовать повышения зарплаты — не только себе, но и другим, потому что рабочие там получают по одному-два доллара в месяц. Президент наш Александр Григорьевич уверяет, что у нас в стране средняя зарплата — 200 долларов, почему тогда в тюрьме платят по два-три-четыре доллара в месяц?
Он создал библиотеку в колонии, так как это колония молодая, там не было библиотеки. Теперь им выделен вагончик, и разные организации и граждане посылают туда книги. Сейчас он занимается организацией спортплощадки, чтобы люди могли провести время хоть с какой-нибудь пользой, ведь многие в колонии просто мучаются от безделья.
У меня было с ним четыре краткосрочных свидания и два длительных. Он все время говорит, что его жалобы не пропускают, что пришел ответ на 20-30 жалоб, да и то — отписки.
Он не попал под амнистию или под условно-досрочное освобождение, так как является злостным нарушителем. А что значит быть злостным нарушителем? На него «вешаются» разные нарушения: например, не понравился размер кепки. Или читал книги вечером, после отбоя. Это делается специально: придраться можно к чему угодно. Например, мы принесли ему передачу, а его на следующий день заставили сумку с продуктами положить в какую-то кладовую, где полно мышей и крыс. Для них прогрызть эту сумку и все ее содержимое никакого труда не составляет. Отец сказал, что кладовка не предназначена для того, чтобы хранить там продукты, и поинтересовался, кто ответственный за кладовку. Оказалось, какой-то осужденный, но никакие документы не оформляются. За это он получил ШИЗО — штрафной изолятор, тюрьму в тюрьме. Потом его отвезли в Могилев, где он тоже получил ШИЗО за то, что он якобы жарил сало кипятильником. Вы представляете себе, как можно это сделать? Он — нет, но к нему опять придрались.
Сейчас он пытается снять с себя эти нарушения. Он отправил надзорную жалобу с просьбой обжаловать эти наказания в Верховный суд еще 15 марта. До сих пор ответа не последовало.
Он настроился, что будет сидеть до конца — надеяться на амнистию не приходится. Администрации колонии он, конечно, надоел, они бы с удовольствием от него избавились. Он же еще учит других писать жалобы! Для колонии это, конечно, геморрой.
Александр ВАСИЛЬЕВ: — Условия содержания регламентируют Уголовно-исполнительный кодекс и Правила внутреннего распорядка. Их не читали многие тюремщики, а я читал, и Валерий читал. Положение о двух квадратных метрах на человека зачастую не выполняется. Человек месяцами и годами может содержаться на одном квадратном метре! Мы боролись за то, чтобы они выполняли законы, которые сами издали.
Владимир ЛЕВОНЕВСКИЙ: — К отцу приезжал посол Великобритании, предложил по освобождению читать лекции в Великобритании по правозащитной тематике.
Конечно, не так ему там просто. Устраивают разные провокации, грозили даже убить за то, что писал жалобы на начальника. Ему несколько раз предлагали: он выйдет сразу, но пусть публично откажется от политики. Но он говорит: «Извините, но свободой и демократией в Беларуси не торгуют! До свидания, буду сидеть!»
P.S. Старшего сына Левоневского Дмитрия тоже выгнали из университета. Дочь Екатерина только что закончила ПТУ, а младший сын переходит в седьмой класс. Мать не имеет работы. На вопрос, как семье удается сводить концы с концами, пока отец сидит. Владимир отвечает так: «Крутимся». Подрабатывают, помогает деньгами Александр Васильев. Доходов от основного бизнеса отца — сдачи торговых помещений в аренду — практически нет, за делами приглядывают другие люди, но «можно сказать, что благодаря стараниям органов правопорядка этого бизнеса уже нет», — говорит Владимир.
