ОПРЕДЕЛЕНИЕ
10 июля 2000 г.
Председатель Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате (МАС при БелТПП), рассмотрев 23 июня 2000 г. в г.Минске в помещении Международного арбитражного суда при БелТПП (ул. Я.Коласа, 65 к. 18), заявление ООО "Б", ответчика по делу N 240/05-00, о том, что упомянутое дело не относится к компетенции МАС при БелТПП,
установил:
25 февраля 2000 г. ООО "А", истец по делу N 240/05-00, подал в МАС при БелТПП исковое заявление о взыскании с ответчика (ООО "Б") 820 немецких марок в связи с неполной оплатой последним стоимости выполненных услуг по договору от 9 сентября 1999 г. При этом истец сослался на ст. 9 названного договора, в силу которого "При возникновении споров стороны будут стремиться к их урегулированию путем переговоров. При невозможности разрешения спорных вопросов путем переговоров все споры подлежат разрешению Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РБ".
Однако 16 марта 2000 г. в суд поступил отзыв на исковое заявление, в котором ответчик утверждает: "анализ содержания искового заявления дает ООО "Б" основание полагать, что данный спор не отнесен к компетенции вышеуказанного суда и по этой причине не может быть предметом арбитражного разбирательства".
В соответствии с п. 1 статьи 11 действующего Регламента МАС при БелТПП "если состав суда не сформирован, вопрос о компетенции МАС решает председатель МАС". Поскольку в рассматриваемом случае компетенция МАС оспаривается до сформирования состава суда, председатель МАС рассмотрел упомянутое заявление и пришел к следующим выводам.
Утверждение о том, что дело N 240/05-00 не подпадает под действие арбитражной оговорки ответчик аргументирует следующим образом.
а) содержащееся в названии заключенного сторонами договора указание на то, что данный договор регулирует отношения по транспортно-экспедиционному обслуживанию и перевозке грузов автомобильным транспортом, "в действительности не является ссылкой на вид возникшего в связи с совершением сделки обязательства, а именно на договор транспортной экспедиции и / или договор перевозки грузов".
б) "В представленном исковом заявлении не содержится ссылка на конкретную норму права, в соответствии с которой истец вправе заявить требование о взыскании с ООО "Б" недоперечисленной стоимости выполненной услуги по договору от 9 сентября 1999 г.
Однако ошибка в указании названия (вида) договора не препятствует его возникновению и действительности. Более того, допустимо заключение даже такого договора, который вообще не предусмотрен действующим законодательством и потому не имеет названия. "Поименованные" и "непоименованные" договоры известны со времен римского права. Отношение к ним исторически не всегда было одинаковым. Но в настоящее время вопрос о непоименованном договоре (contractus innominati) решается совершенно однозначно. В силу ч. 1 ст. 4 ГК Республики Беларусь 1964 г. гражданские права и обязанности возникают не только из оснований, предусмотренных законодательством, но и из таких действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законодательством, но в силу начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. Аналогичная норма содержится в ч. 1 ст. 7 ГК Республики Беларусь 1998 г. Соответственно в силу ч. 2 этой статьи гражданские права и обязанности возникают "также из договоров и иных сделок, хоть и не предусмотренных законодательством, но не противоречащих ему".
Ответчик не ссылается (в связи с отсутствием основания) на противоречие законодательству договора, о котором идет речь. Но даже если бы такая ссылка была сделана, она могла бы рассматриваться лишь как возможное основание к отказу в иске, а не как основание оспаривания компетенции суда.
Изложенное свидетельствует также о том, что отсутствие в исковом заявлении ссылки на закон не говорит об отсутствии у суда компетенции, права разрешить спор. Отсутствие в исковом заявлении указания на закон, так же как и указание на ненадлежащий закон в законодательстве и практике не рассматриваются как основания для оспаривания компетенции суда.
Не подтверждает правоту ответчика также заключенный сторонами договор и содержащаяся в нем арбитражная оговорка. Они не отличаются достаточной полнотой и ясностью, в связи с чем нуждаются в толковании на основе положений, содержащихся в главе 4 Принципов международных коммерческих договоров (Принципов УНИДРУА) и ст. 401 ГК Республики Беларусь 1998 г. В частности, ст. 401 ГК 1998 г. предписывает при неясности условий договора устанавливать их значение путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. При этом следует принимать во внимание все соответствующие обстоятельства, включая последующее поведение сторон.
Арбитражная оговорка содержит неточное название органа для разрешения споров. В ней сказано, что "все споры подлежат разрешению Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РБ". Но поскольку в Республике Беларусь в настоящее время имеется только Белорусская торгово-промышленная палата, а при этой палате только один арбитражный орган - Международный арбитражный суд при Белорусской торгово-промышленной палате, ясно, что стороны имели в виду Международный арбитражный суд при Белорусской торгово-промышленной палате. Что же касается выражения "все споры", то оно должно толковаться с учетом того факта, что речь идет об арбитражной оговорке, которая включена в конкретный договор и, стало быть, имеет в виду все те споры, которые могут возникнуть из этого договора или в связи с ним.
Обращаясь к материально-правовому содержанию заключенного сторонами договора от 9 сентября 1999 г., следует констатировать его смешанный характер. С одной стороны, он включает положения договора об организации перевозок. Такой договор предусмотрен ст. 752 ГК РБ 1998 г. В силу ч. 2 этой статьи перевозчик обязуется в установленные сроки принимать, а грузовладелец (ответчик по отношению к перевозчику был в данном случае грузовладельцем, поскольку он действовал от своего имени) предъявлять к перевозке грузы в обусловленном объеме. В договоре об организации перевозки грузов определяются также другие условия предоставления транспортных средств и предъявления грузов для перевозки, включая порядок расчетов.
С другой стороны, заключенный сторонами договор содержит положения, относящиеся к договору транспортного агентирования, который известен праву большинства иностранных государств, но не предусмотрен законодательством Республики Беларусь. К этому договору относится, в частности, положение о продаже услуг перевозчика. По своей сущности договор транспортного агентирования может рассматриваться как разновидность договора комиссии (ст. 880 ГК 1998 г.), если агент (комиссионер) совершает сделки от своего имени.
В соответствии с ч. 2 ст. 391 ГК 1998 г. стороны могут заключить такой договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством. При этом, как уже было сказано, к предусмотренным приравниваются и договоры, не предусмотренные законодательством, если они не противоречат ему (п. 1 ч. 1 ст. 7 ГК 1998 г.).
Далее следует констатировать, что спорная перевозка осуществлялась в соответствии с условиями договора от 9 сентября 1999 г. Об этом, в частности, свидетельствуют пункты 2.1 и 2.2 этого договора. В силу п. 2.1 стороны "выступают от своего имени и по поручению организаций, с которыми имеют прямые договоры". А в соответствии с п. 2.2 "на каждую партию груза, следующего в одном транспортном средстве, оформляется договор перевозки: товарно-транспортная накладная образца CMR, предоставляемая Перевозчиком". Естественно, что при таких условиях ответчик "производит расчеты за перевозку грузов автотранспортом Перевозчика с учетом условий поставок грузов" (п. 4.5 договора).
Более того, сам ответчик подтвердил как наличие договорных отношений, так и принципиальную обоснованность требования истца об оплате спорной перевозки, поскольку он в основном оплатил эту перевозку (счет на 6100 немецких марок истец выставил 05.10.1999 г., а оплата в размере 5280 немецких марок поступила 18.10.1999 г.). Спор возник лишь в отношении недоплаты в размере 820 немецких марок. Но, отказываясь уплатить указанную сумму, ответчик сослался не на отсутствие договорного обязательства, а лишь на ненадлежащее исполнение договора истцом.
На основании изложенного и в соответствии с п. 1 ст. 11 Регламента Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате председатель этого суда
определил:
Заявление ответчика о том, что рассмотрение дела N 240/05-00 по спору между ООО "А" и ООО "Б" выходит за пределы компетенции МАС при БелТПП, отклонить. Признать рассмотрение названного дела полностью относящимся к ведению Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
10 ноября 2000 г.
Президиум Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате (далее - МАС при БелТПП) 14 сентября 2000 г. рассмотрел в помещении МАС при БелТПП жалобу ответчика по делу N 240/05-00 по иску ООО "А" к ООО "Б" на определение Председателя МАС при БелТПП об отклонении заявления ООО "Б" о признании упомянутого дела не относящимся к компетенции МАС при БелТПП.
Заслушав доклад председательствующего и изучив материалы дела Президиум
установил:
25 февраля 2000 г. ООО "А", истец по делу N 240/05-00, подал в МАС при БелТПП исковое заявление о взыскании с ответчика (ООО "Б") 820 немецких марок в связи с неполной оплатой последним стоимости выполненных работ по договору от 9 сентября 1999 г. При этом истец сослался на ст. 9 названного договора, в силу которого "при возникновении споров стороны будут стремиться к их урегулированию путем переговоров. При невозможности разрешения спорных вопросов путем переговоров все споры подлежат разрешению Арбитражным судом при торгово-промышленной палате РБ".
Однако 16 марта 2000 г. в суд поступил отзыв на исковое заявление, в котором ответчик утверждал: "анализ содержания искового заявления дает ООО "Б" основание полагать, что данный спор не отнесен к компетенции вышеуказанного суда и по этой причине не может быть предметом арбитражного разбирательства".
В соответствии с ч. 1 ст. 11 действующего Регламента МАС при БелТПП председатель МАС при БелТПП рассмотрел доводы ответчика, отклонил их в связи с необоснованностью и признал рассмотрение дела полностью относящимся к компетенции МАС при БелТПП.
Но ответчик с упомянутым определением не согласился и обратился в Президиум МАС при БелТПП с жалобой, в которой настаивает на отсутствии у суда соответствующей компетенции. В обоснование своего мнения ответчик ссылается на следующее.
1. Председатель МАС при БелТПП не имел права решать вопрос о компетенции этого суда, поскольку Закон Республики Беларусь "О международном арбитражном (третейском) суде" не дает ему никаких полномочий по данному вопросу.
2. Председатель МАС при БелТПП неправильно оценил фактические обстоятельства дела и ошибся в их юридической квалификации, в связи с чем вынесенное им определение противоречит действующему законодательству Республики Беларусь.
3. Содержащаяся в заключенном сторонами договоре от 9 сентября 1999 г. арбитражная оговорка является недействительной.
Обращаясь к первому из этих возражений, следует констатировать, что деятельность МАС при БелТПП в соответствии со ст. 5 Закона "О международном арбитражном (третейском) суде" регулируется не только этим законом, но и арбитражным регламентом. А ч. 1 ст. 11 Регламента МАС при БелТПП гласит: "Если состав суда не сформирован, вопрос о компетенции МАС решается председателем МАС". И это положение регламента МАС не противоречит закону. Состав суда может решать любые вопросы только после его создания, а вопрос о компетенции МАС поставлен ответчиком именно до создания состава суда. Следовательно, речь идет о ситуации, которая Законом "О международном арбитражном (третейском) суде" не предусмотрена. Регламент же именно для того и предназначен, чтобы регулировать ситуации, которые упомянутый Закон прямо не предусмотрел. Такой Регламент, который просто повторял бы нормы Закона, не имеет смысла. Восполняя Закон "О международном арбитражном (третейском) суде", ч. 1 ст. 11 Регламента лишает недобросовестную сторону возможности, ссылаясь на Закон, уклоняться от участия в создании состава суда и препятствовать этим уклонением рассмотрению дела.
Утверждение ответчика о том, что Председатель МАС при БелТПП неправильно оценил фактические обстоятельства дела и дал им неправильную юридическую квалификацию, является голословным и не аргументированным. Но даже если бы это утверждение было обоснованным, его можно было бы рассматривать лишь как основание к отказу в иске, а не как основание для оспаривания компетенции суда.
Президиум МАС не может согласиться и с третьим возражением ответчика. В обоснование недействительности арбитражного соглашения ответчик ссылается на то, что в момент заключения договора от 9 сентября 1999 г. спор сторон был подведомственен хозяйственному суду, и стороны, будучи резидентами Республики Беларусь, не имели права заключить соглашение о передаче этого спора на рассмотрение МАС при БелТПП. При этом ответчик исходит из правила, содержащегося в ст. 4 ГК, в силу которой акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и потому применяются только к отношениям, возникшим после введения их в действие. Однако арбитражное соглашение не подпадает под действие ГК. В практике международных арбитражных судов и специальной литературе процессуальная природа арбитражных соглашений (оговорок) является общепризнанной. Следовательно, заключенная сторонами арбитражная оговорка подчиняется правилам, установленным в ХПК и ГПК. А в силу ст. 3 ХПК РБ "судопроизводство в хозяйственных судах ведется по законодательным актам, действующим во время рассмотрения дела, совершения отдельных процессуальных действий или исполнения решения хозяйственного суда". Аналогичная норма имеется и в ст. 4 ГПК, которая гласит: "В Республике Беларусь производство по гражданским делам ведется в соответствии с гражданским процессуальным законодательством, действующем на ее территории во время рассмотрения дела в суде".
Рассматривая данный вопрос, нельзя забывать, что арбитражная оговорка, являясь частью договора, рассматривается как соглашение автономное, "не зависящее от других условий договора" (ст. 22 Закона Беларуси от 9 июля 1999 г. "О международном арбитражном (третейском) суде"). Это означает, что действительность арбитражной оговорки оценивается отдельно от действительности договора, в котором она находится. Автономия арбитражной оговорки выражается и в том, что она начинает действовать только в случае возникновения спора, рассчитана на будущее. Если спор между сторонами не возникает, арбитражная оговорка вообще остается невостребованной.
В данном случае нельзя не отметить и тот факт, что арбитражная оговорка была включена в договор между резидентами Республики Беларусь после принятия Закона "О международном арбитражном (третейском) суде". Стороны были уверены в том, что после вступления в силу этот Закон в ближайшее время даст резидентам Республики Беларусь возможность передавать свои хозяйственные споры на рассмотрение МАС при БелТПП. Иначе нельзя, в частности, объяснить, почему ответчик без какого-либо принуждения подписал договор с той арбитражной оговоркой, на недействительности которой он настаивает в настоящее время.
В пользу такого объяснения говорит и тот факт, что первоначально в отзыве на исковое заявление сам ответчик не указал на недействительность арбитражной оговорки, а оспаривал компетенцию суда ссылкой лишь на то, что заключенный сторонами договор от 9 сентября 1999 г. якобы находится за пределами арбитражной оговорки, ею не охватывается.
На основании изложенного и в соответствии со п. 1 ст. 11 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП Президиум названного суда
постановил:
Жалобу ответчика отклонить. Определение Председателя Международного арбитражного суда при БелТПП от 10 июля 2000 г. по делу N 240/05-00 оставить в силе. Признать рассмотрение названного дела полностью относящимся к ведению Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате.
РЕШЕНИЕ
Международный арбитражный суд при Белорусской торгово-промышленной палате (в дальнейшем МАС при БелТПП), рассмотрев в помещении суда (г.Минск, пр-т Машерова, 23, корп. 1., комн. 706) в заседаниях, которые состоялись 25 января, 13 февраля и 21 марта 2001 г., дело N 240/05-00 по иску ООО "А" (Республика Беларусь) к ООО "Б" (Республика Беларусь) о взыскании 820 немецких марок
установил:
Позиции сторон.
В исковом заявлении общество с ограниченной ответственностью "А" (Республика Беларусь), именуемое в дальнейшем истец, указывает, что 9 сентября 1999 г. между ним и обществом с ограниченной ответственностью "Б" (Республика Беларусь), именуемом в дальнейшем ответчик, заключен договор на транспортно-экспедиционное обслуживание и перевозку грузов автомобильным транспортом. Во исполнение указанного договора ответчик 27.09.1999 г. выслал в адрес истца заявку на подачу автомобиля для перевозки технических масел по маршруту Нидерланды - Германия - Россия. Согласно этой же заявки стоимость услуг была установлена в размере 6100 немецких марок. Далее в исковом заявлении истец указал, что согласно условиям заявки 01.10.1999 г. под загрузку был подан автомобиль КЕ 2760/6776 КМ. 5 октября 1999 г. истцом в адрес ответчика был выставлен счет RG-5/1815 на сумму 6100 немецких марок. Однако 18 октября 1999 г. ответчик оплатил только 5280 немецких марок, мотивируя недоплату 820 немецких марок зачетом убытков, вызванных ненадлежащим исполнением истцом своих обязательств. В письме от 19.10.1999 г. ответчик указал, что 820 немецких марок - это сумма, эквивалентная претензии грузополучателя (11500 российских рублей - стоимость разгрузки, хранения и загрузки товара), возникшей в связи с доставкой груза не получателю, а на склад временного хранения, отличный от того, к которому последний прикреплен. Истец с мнением ответчика не согласился, а поскольку попытки добровольно урегулировать спорный вопрос к положительному результату не привели, был предъявлен иск. Таким образом заявленные истцом исковые требования составили 820 (восемьсот двадцать) немецких марок, и, кроме того, истец ходатайствовал об отнесении на ответчика понесенных расходов по оплате арбитражного сбора.
В ответе на исковое заявление ответчик указал, что возникший между сторонами спор не относится к компетенции Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате, поскольку, по его мнению, сложившиеся между ними отношения не относятся к сфере регулирования договора от 09.09.1999 г. и соответственно не подпадают под действие арбитражной оговорки, содержащейся в вышеуказанном договоре.
Компетенция суда.
Истец сослался на ст. 9 договора от 9 сентября 1999 г., в силу которого "при возникновении споров стороны будут стремиться к их урегулированию путем переговоров. При невозможности разрешения спорных вопросов путем переговоров все споры подлежат разрешению Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РБ".
Однако 16 марта 2000 г. в суд поступил отзыв на исковое заявление, в котором Ответчик утверждал: "анализ содержания искового заявления дает ООО "Б" основание полагать, что данный спор не отнесен к компетенции вышеуказанного суда и по этой причине не может быть предметом арбитражного разбирательства".
В соответствии с п. 1 ст. 11 Регламента МАС при БелТПП "если состав суда не сформирован, вопрос о компетенции МАС решает председатель МАС. Поскольку в рассматриваемом случае компетенция МАС оспаривалась до формирования состава суда, председатель МАС рассмотрел упомянутое заявление и вынес 10 июля 2000 г. определение, которым требование ответчика отклонил, признал рассмотрение данного дела полностью относящимся к ведению Международного арбитражного суда при Белорусской ТПП.
Но ответчик с определением председателя МАС не согласился и 3 августа 2000 г. обратился в Президиум МАС при БелТПП с жалобой, в которой настаивал на отсутствии у суда соответствующей компетенции. В обоснование своего мнения ответчик сослался на следующее.
1. Председатель МАС при БелТПП не имел права решать вопрос о компетенции этого суда, поскольку Закон Республики Беларусь "О международном арбитражном (третейском) суде" не дает ему никаких полномочий по данному вопросу.
2. Председатель МАС при БелТПП неправильно оценил фактические обстоятельства дела и ошибся в их юридической квалификации, в связи с чем вынесенное им определение противоречит действующему законодательству Республики Беларусь.
3. Содержащаяся в заключенном сторонами договоре от 9 сентября 1999 г. арбитражная оговорка является недействительной.
Обращаясь к первому из этих возражений, Президиум констатировал, что деятельность МАС при БелТПП в соответствии со ст. 5 Закона "О международном арбитражном (третейском) суде" регулируется не только этим законом, но и арбитражным регламентом. А ч. 1 ст. 11 Регламента МАС при БелТПП гласит: "Если состав суда не сформирован, вопрос о компетенции МАС решается председателем МАС". И это положение регламента МАС не противоречит закону. Состав суда может решать любые вопросы только после его создания, а вопрос о компетенции МАС поставлен ответчиком именно до создания состава суда. Следовательно, речь идет о ситуации, которая Законом "О международном арбитражном (третейском) суде" не предусмотрена. Регламент же именно для того и предназначен, чтобы регулировать ситуации, которые упомянутый Закон прямо не предусмотрел. Такой Регламент, который просто повторял бы нормы Закона, не имеет смысла. Восполняя Закон "О международном арбитражном (третейском) суде", ч. 1 ст. 11 Регламента лишает недобросовестную сторону возможности, ссылаясь на Закон, уклоняться от участия в создании состава суда и препятствовать этим уклонением рассмотрению дела.
Утверждение ответчика о том, что Председатель МАС при БелТПП неправильно оценил фактические обстоятельства дела и дал им неправильную юридическую квалификацию, является голословным и не аргументированным. Но даже если бы это утверждение было обоснованным, его можно было бы рассматривать лишь как основание к отказу в иске (что может сделать только состав суда), а не как основание для оспаривания компетенции суда.
Президиум МАС не согласился и с третьим возражением ответчика. В обоснование недействительности арбитражного соглашения ответчик сослался на то, что в момент заключения договора от 9 сентября 1999 г. спор сторон был подведомственен хозяйственному суду, и стороны, будучи резидентами Республики Беларусь, не имели права заключить соглашение о передаче этого спора на рассмотрение МАС при БелТПП. При этом ответчик сослался на ст. 4 ГК, в силу которой акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и потому применяются только к отношениям, возникшим после введения их в действие. Однако арбитражное соглашение не подпадает под действие ГК.
Президиум МАС при БелТПП в своем постановлении исходил из того, что содержание и природа арбитражных соглашений (оговорок) являются процессуальными. Такого же мнения придерживается и Пленум Высшего хозяйственного суда Республики Беларусь. В постановлении "О подведомственности споров после уступки права требования или перевода долга" Пленум ВХС указал: "арбитражное соглашение: является самостоятельным процессуальным договором" (Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь - 2000, N 61).
Следовательно, заключенная сторонами арбитражная оговорка подчиняется правилам, установленным в ХПК и ГПК. А в силу ст. 3 ХПК РБ "судопроизводство в хозяйственных судах ведется по законодательным актам, действующим во время рассмотрения дела, совершения отдельных процессуальных действий или исполнения решения хозяйственного суда". Аналогичная норма имеется и в ст. 4 ГПК, которая гласит: "В Республике Беларусь производство по гражданским делам ведется в соответствии с гражданским процессуальным законодательством, действующем на ее территории во время рассмотрения дела в суде".
Впрочем, состав суда считает, что в данном случае правовая ситуация не изменилась бы и при применении ст. 4 ГК Республики Беларусь. Арбитражная оговорка является сделкой, совершенной под отлагательным условием, поскольку стороны ставят возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, в отношении которого не известно, наступит оно или не наступит (ч. 1 ст. 158 ГК). Таким обстоятельством здесь является возникновение спора. Следовательно, арбитражная оговорка начинает действовать лишь после возникновения спора. Если спор между сторонами не возникнет, арбитражная оговорка не вступит в силу и не породит никаких правовых последствий. Это значит, что и с точки зрения гражданского права подлежал бы применению не закон, который действовал в момент заключения договора (содержащего арбитражную оговорку), а тот закон, который действует в момент возникновения спора, обращения в арбитражный суд. Такой вывод подтверждают, в частности, содержание и смысл ч. 2 ст. 1138 ГК Республики Беларусь 1998 г.
Президиум отметил также, что арбитражная оговорка была включена в договор между сторонами - резидентами Республики Беларусь после принятия Закона "О международном арбитражном (третейском) суде". Стороны были уверены в том, что после вступления в силу этот Закон в ближайшее время даст резидентам Республики Беларусь возможность передавать свои хозяйственные споры на рассмотрение МАС при БелТПП. Иначе нельзя, в частности, объяснить, почему ответчик без какого-либо принуждения подписал договор с арбитражной оговоркой, на недействительности которой стал настаивать после предъявления иска.
В пользу такого объяснения говорит и то, что первоначально в отзыве на исковое заявление сам ответчик не указал на недействительность арбитражной оговорки, а оспаривал компетенцию суда ссылкой лишь на то, что заключенный сторонами договор от 9 сентября 1999 г. якобы находится за пределами арбитражной оговорки, ею не охватывается.
На основании изложенного и в соответствии с п. 1 ст. 11 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП Президиум названного суда жалобу ответчика отклонил, определение Председателя Международного арбитражного суда при БелТПП от 10 июля 2000 г. оставил в силе и признал рассмотрение дела N 240/05-00 полностью относящимся к ведению упомянутого суда.
Состав суда считает это постановление Президиума МАС при БелТПП безусловно соответствующим закону и установленным фактам.
Применимое право.
Истец и ответчик являются юридическими лицами, зарегистрированными на территории Республики Беларусь. Поэтому к спору между ними подлежит применению белорусское право. А поскольку отношения между сторонами возникли после 1 июля 1999 г. (договор заключен 1 октября 1999 г.), применимым является Гражданский кодекс Республики Беларусь 1998 г. (ст. 1138 этого Кодекса).
Производство по делу.
По делу проведено три заседания: 25 января, 13 февраля и 21 марта 2001 г.
25 января 2001 г. суд заседал в составе Ю. (арбитр-председатель), П. и С. (арбитры). С. первоначально был назначен запасным арбитром, но заменил основного в связи с тем, что основной арбитр Б. заболел и не смог принять участие в судебном заседании.
Для представления интересов истца явилась юрисконсульт ООО "А".
Интересы ответчика представлял директор ООО "Б".
Заседание было отложено на 13 февраля в связи с удовлетворением ходатайства представителя истца о предоставлении двухнедельного срока для собирания дополнительных доказательств.
В заседании, которое состоялось 13 февраля 2001 г., в связи с болезнью основного арбитра С. его заменил назначенный председателем МАС в качестве запасного арбитра И. Поскольку в первом заседании дело по существу не рассматривалось, данный состав суда начал рассмотрение дела с самого начала. Арбитр-председатель проинформировал арбитра И. о процессуальных действиях, которые были совершены в заседании 25 января 2001 г.
Интересы истца представляли юристы (доверенности от 9 февраля 2001 г.). Обе доверенности имеются в материалах дела.
Интересы ответчика представляли директор ООО "Б" и юрист, действующий на основании доверенности от 12 февраля 2001 г. (имеется в материалах дела).
В связи с недостаточностью представленных сторонами 21 марта 2001 г. доказательств было назначено третье заседание. Состав суда потребовал, чтобы к этой дате ответчик представил документ, на основании которого получена от грузоотправителя частичная оплата, и подтверждение грузоотправителем основания недоплаты. От истца состав суда потребовал представления к 21 марта 2001 г. доказательств получения груза грузополучателем.
21 марта 2001 г. суд заседал в прежнем составе. В качестве представителей сторон выступали те же лица, что и в заседании 13 февраля 2001 г. Стороны и 21 марта 2001 г. не смогли, в частности, подтвердить доказательствами, по чьей инициативе был выгружен товар на склад временного хранения (Челябинск).
В связи с этим суд по ходатайству истца запросил информацию о порядке помещения на склад временного хранения (Челябинск) груза, прибывшего 10.10.1999 г. из Германии в адрес ЗАО "В" по книжке МДП, свидетельство о доставке груза под таможенным контролем серии N А0770556, в том числе, по чьей инициативе была осуществлена разгрузка данного груза на склад временного хранения.
Запрос был отправлен 28 марта 2001 г. Поскольку в течение трех месяцев ответ на этот запрос получить не удалось, 28 июня 2001 г. по ходатайству арбитра-председателя состав суда Председатель МАС при БелТПП вынес определение о продлении срока на вынесение решения по данному делу до 28 сентября 2001 г. Однако и к 28 сентября 2001 г. суд, несмотря на принимавшиеся дополнительные меры, ответа на запрос не получил.
Обоснование решения.
Заслушав представителей сторон, а также проанализировав представленные сторонами письменные доказательства, состав суда считает установленным следующее.
9 сентября 1999 г. стороны заключили договор, во исполнение которого истец (ООО "А") по заявке ответчика (ООО "Б") осуществил перевозку груза (товара). В соответствии с условиями заявки от 27 сентября 1999 г. и пунктом 5.1 договора от 9 сентября 1999 г. истец подал под загрузку технически исправный автомобиль N КЕ 2760 с полуприцепом N 6776 КМ. Как это предусмотрено п. 2 "Особых условий перевозки", изложенных в заявке от 27.09.1999 г., и п. 2.2 договора от 09.09.1999 г. был оформлен договор перевозки (CMR-наладная от 01.10.1999 г.). При этом в графе 13 CMR-наладной в качестве таможни назначения (пункта таможенного оформления в месте выгрузке) ответчиком был указан "Грузовой комплекс аэропорта Челябинск".
Факт исполнения истцом договора подтверждается имеющимися в деле упомянутыми договором, заявкой и CMR-наладной, а также счет-фактурой N 00136 от 12 октября 1999 г. на 6100 немецких марок и платежным поручением N 000659. Исполнение договора истцом подтверждается и тем, что ответчик в основном рассчитался за перевозку груза по CMR-наладной от 1 октября 1999 г. Истец получил 5280 немецких марок. Недоплата составляет лишь 820 немецких марок (искомую сумму).
Ответчик изложенное признает, но возражает против взыскания с него 820 немецких марок по трем основаниям, первым из которых является ссылка на неподведомственность данного дела Международному арбитражному суду при Белорусской ТПП.
Необоснованность этого возражения показана выше.
Второе возражение сводится к тому, что содержащаяся в исковом заявлении ссылка на заключение сторонами договора, который регулирует отношения по транспортно-экспедиционному обслуживанию и перевозке грузов автомобильным транспортом, в действительности, не является ссылкой на договор транспортной экспедиции и / или договор перевозки грузов. Ответчик полагает также, что в исковом заявлении нет ссылки на конкретную норму закона, в соответствии с которой истец вправе требовать взыскания с ООО "Б" недоплаченную часть стоимости выполненных услуг по договору от 9 сентября 1999 г.
Состав суда согласен с тем, что заключенный сторонами договор не является ни договором транспортной экспедиции, ни договором перевозки груза в чистом виде. В частности, договор транспортной экспедиции регулирует отношения между экспедитором и клиентом (грузовладельцем), а договор сторон заключен между экспедитором и перевозчиком. Однако дальнейшие аргументы ответчика не могут быть приняты во внимание, поскольку возможны не только договоры, которые прямо названы и урегулированы в действующем законодательстве. Допустимо заключение и такого договора, который вообще не предусмотрен действующим законодательством и потому не имеет названия. "Поименованные" и "непоименованные" договоры известны со времен римского права. Отношение к ним исторически не всегда было одинаковым. Но в настоящее время вопрос о непоименованном договоре (contractus innominati) решается совершенно однозначно. В силу ч. 1 ст. 4 ГК Беларуси 1964 г. гражданские права и обязанности возникали не только из оснований, предусмотренных законодательством, но и из таких действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законодательством, но в силу начал и смысла законодательства порождают гражданские права и обязанности. Аналогичная норма содержится в ч. 1 ст. 7 ГК Республики Беларусь 1998 г. В силу ч. 2 этой статьи гражданские права и обязанности вытекают "также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законодательством, но не противоречащих ему". В этой связи состав суда констатирует, что договор от 9 сентября 1999 г. законодательству не противоречит. Ответчик на такое противоречие также не ссылается.
Обращаясь к содержанию заключенного сторонами договора от 9 сентября 1999 г. следует констатировать смешанный его характер. С одной стороны, он включает положения договора об организации перевозок. Такой договор предусмотрен ст. 752 ГК Республики Беларусь 1998 г. В силу ч. 2 этой статьи перевозчик обязуется в установленные сроки принимать, а грузовладелец (ответчик по отношению к перевозчику был в данном случае грузовладельцем, поскольку он действовал от своего имени) предъявить к перевозке груз в установленном объеме. В договоре об организации перевозки грузов указываются также другие условия предоставления транспортных средств и предъявления грузов для перевозки, включая порядок расчетов.
С другой стороны, заключенный сторонами договор содержит положения, относящиеся к договору транспортного агентирования, который известен праву большинства иностранных государств, но не предусмотрен законодательством Республики Беларусь. К этому договору относится, в частности, положение о продаже услуг перевозчика. По своей сущности договор транспортного агентирования может рассматриваться как разновидность договора комиссии (ст. 880 ГК 1998 г.), если агент (комиссионер) совершает сделки от своего имени.
В соответствии с ч. 2 ст. 391 ГК 1998 г. стороны могут заключить такой договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством. При этом, как уже было сказано, к предусмотренным приравниваются и договоры, не предусмотренные законодательством, если они не противоречат ему (п. 1 ч. 1 ст. 7 ГК 1998 г.).
Из изложенного следует, что отсутствие указания в исковом заявлении на конкретный, предусмотренный законом ("поименованный") договор не может быть основанием отказа в иске. Законодательство и судебная практика не рассматривают как основание отказа в иске также само по себе отсутствие в исковом заявлении указания на закон или указание на ненадлежащий закон. Суд может отказать в иске лишь в случае, если требование истца по существу противоречит закону независимо от того, был он назван или нет.
Третьим основанием требования об отказе в иске является ссылка ответчика на ненадлежащее исполнение истцом договорных обязательств. Ответчик утверждает, что истец доставил груз в Челябинск, но не на тот таможенный пункт, к которому прикреплен грузополучатель. А затем в ненадлежащем таможенном пункте по инициативе истца доставленный товар был разгружен и сдан на склад временного хранения, что повлекло за собой убытки на сумму иска, которую грузополучатель удержал с ответчика, а ответчик, в свою очередь, недоплатил истцу. В подтверждение сказанного ответчик представил свою счет-фактуру N 001136 от 12 октября 1999 г. на сумму 11500 российских рублей (эквивалент 820 немецких марок) и платежное поручение N 000659 об оплате этого счета. Размер убытков равен стоимости услуг склада временного хранения на таможенном пункте "Грузовой комплекс аэропорт Челябинск" по разгрузке прибывшего товара, а также хранению его и погрузке на новое транспортное средство для доставки на склад получателя.
Однако состав суда полагает, что изложенные утверждения ответчика не могут быть основанием для отказа в удовлетворении иска. Состав суда считает доказанным, что истец доставил груз не на тот таможенный пункт, к которому прикреплен грузополучатель. Но вина за это возлагается на ответчика, который в графе 13 CMR-накладной неправильно указал в качестве таможни назначения (пункта таможенного оформления в месте выгрузки) "Грузовой комплекс аэропорта Челябинск".
При пересечении таможенной границы Российской Федерации истец в соответствии со ст. 139 Таможенного кодекса РФ и приказом ГТК РФ от 20 мая 1996 г. N 304 "Об утверждении Правил доставки товаров под таможенным контролем" уведомил таможенный орган ввоза, который в качестве места назначения определил пункт таможенного оформления, указанный в графе 13 CMR-накладной. В связи с тем, что ст. 140 Таможенного кодекса РФ содержит императивные нормы об обязанности перевозчика доставить груз и транспортное средство в место, установленное таможенным органом ввоза и находиться в этом месте до окончания таможенного оформления либо до получения соответствующего распоряжения таможни назначения, действия истца на данном этапе следует признать полностью правомерными.
10 октября 1999 г. автомобиль истца прибыл в пункт доставки и, как это предусмотрено ст. 142 Таможенного кодекса РФ, водителем было подано уведомление о прибытии. После этого, по словам представителя ответчика, товар был выгружен из транспортного средства по инициативе истца (перевозчика), что и привело к убыткам. Бремя доказывания инициативы истца в данном случае возлагается на ответчика. Однако никаких письменных доказательств выгрузки товара по инициативе истца ответчик не представил. Не был получен и ответ на запросы (письменные и телефонные) состава суда в таможенный орган назначения об инициаторе выгрузки товара на склад временного хранения в таможенном пункте "Грузовой комплекс аэропорта Челябинск".
Однако анализ таможенного законодательства Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что выгрузка товара из транспортного средства на склад временного хранения была возможна только по инициативе таможенного органа. Так, в соответствии со ст. 131 Таможенного кодекса РФ никто не вправе пользоваться и распоряжаться товарами и транспортными средствами до окончания процедуры таможенного оформления. А ст. 134 этого же кодекса устанавливает, что грузовые операции с товарами до окончания процедуры таможенного оформления могут осуществляться только по требованию таможенного органа.
Учитывая вышеизложенное, состав суда считает доказанным, что расходы получателя, вызванные выгрузкой товара из автомобиля, хранением его на складе временного хранения таможенного пункта аэропорта Челябинск и погрузкой на автомобиль для доставки на склад получателя, наступили не по вине истца и, следовательно, не могут быть на него возложены.
Разрешая спор на основании имеющихся в деле доказательств, суд считает, что материалы дела подтверждают заявленное истцом требование о взыскании 820 немецких марок.
Подлежат взысканию с ответчика также понесенные истцом расходы по уплате арбитражного сбора.
На основании изложенного и в соответствии со ст.ст. 10, 290, 391 и 401 Гражданского кодекса Республики Беларусь 1998 г, а также ст.ст. 3, 33, частью второй ст. 36 Закона Республики Беларусь "О международном арбитражном (третейском) суде", ст.ст. 3, 5, 39 - 41 и 59 Регламента Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате состав суда
решил:
Иск удовлетворить. Взыскать с ООО "Б" (Республика Беларусь) в пользу ООО "А" (Республика Беларусь) 820 (восемьсот двадцать) немецких марок основного долга и 259000 (двести пятьдесят девять тысяч) белорусских рублей в возмещение расходов по уплате арбитражного сбора.
| 
